Букет полыни - Страница 67

Она понимала, что надолго в городе задерживаться нельзя, поэтому спешила. Не торгуясь, купила седло, заглянула на рынок и разжилась нехитрым провиантом.

Несмотря на страх перед погоней, Стефания решила заночевать на постоялом дворе: прошлую ночь она не спала, а для долгой дороги требовались силы. Заодно выяснит, не едет ли кто в нужную сторону: путешествовать одной небезопасно. Только не всякому и доверишься: кто предаст, кто обворует, кто беспомощностью воспользуется.

Конечно, попроси она маркиза - он бы задержался, остался с ней. Признаться, Стефания по нему скучала. Странно, но ему она верила.

Попутчиков удалось найти - купцов. Ехали они, правда, не в столицу, но в нужном направлении. Старший показался человеком серьёзным, не склонным к предосудительным действиям.

По зимнему воздуху звук разлетается быстро, за милю. Вот и собачий лай Стефания услышала гораздо раньше, чем увидела псов. Сначала не обратила внимания, продолжая ехать рядом с головной повозкой, но потом встревожилась. Конечно, ей могло показаться, но где-то она уже слышала эти голоса, низкие, хрипловатые. У гончих другие - тонкие, заливистые.

Сердце ёкнуло, когда Стефания заметила преградившего дорогу всадника. По одежде не из благородных, но ничего хорошего ему точно не нужно.

Недолго думая, виконтесса свернула с проторенного пути и понеслась по нетронутому снегу. Лес казался ей куда более безопасным, нежели открытое пространство.

- Где она? - донеслось гневное со стороны дороги.

Значит, не зря, не зря она терпела хлёсткие удары веток, нещадно стегала лошадь, едва держась в седле.

Впереди забрезжила то ли просека, то ли поляна. Стефания повернула к ней.

Собачий лай нарастал. Пока невидимые псы сжимали её в клещи. Стефанию травили, будто зверя. Теперь она узнавала голоса волкодавов супруга.

Лошадь захрапела и рванула в сторону, когда наперерез ей выскочил огромный мохнатый пёс. Виконтесса вскрикнула и тут же зажала рот рукой: услышат!

Собака ощерилась и начала наступать, будто изготавливаясь к прыжку. Потом замерла и подала голос, оповещая охотников о том, что жертва найдена.

Стефания стегнула лошадь и понеслась прочь.

Капюшон слетел, цепляясь за ветки, волосы растрепались и забивались в рот. Накидка в паре мест порвалась, один раз даже чуть не задушила виконтессу: зацепилась за сук, и завязки впились в шею. Стефания потратила драгоценные минуты на распутывание тесёмок.

Глаза лихорадочно метались по сторонам.

Её травили, как зверя… А вот и собаки. Любимые псы мужа, которых она ненавидела всей душой, и гончие. Обступают, берут в кольцо…

Виконт где-то рядом: это его голос Стефания слышала пару минут назад. И он скоро будет здесь.

Пожертвовав накидкой, виконтесса понеслась прочь, через снежную целину. Лошадь увязала в ней, передвигалась прыжками, медленнее, чем хотелось бы всаднице. Но и собакам приходилось нелегко: они и вовсе плыли в снегу.

Наконец Стефания выбралась на просеку и, подстёгиваемая страхом, понеслась к заветному просвету впереди. Она не задумывалась о том, что на открытом пространстве станет вдвойне уязвимой, просто желала выбраться отсюда, попытаться найти в чьём-то лице помощь и сочувствие. Её подгоняли гончие, соревновавшиеся в скорости с лошадью.

Стефания резко свернула в сторону, запаниковав: впереди показался всадник. Будучи не очень умелой наездницей, в этот раз она не удержалась в седле и упала в сугроб. Повезло, что успела закрыть лицо руками, а то рисковала бы обезобразить его: под снегом притаились коряги.

Перчатки порвались, острый край ветки расцарапал ладони. Не проткнула - и то хорошо. А вот с плечом было много хуже: оно ныло, резкой болью отзываясь на любое движение.

Стефания кое-как поднялась, отряхнулась, огляделась в поисках лошади и поняла, что бежать поздно. Напротив неё замерли два волкодава, гончие взяли в кольцо. Их заливистый лай звоном отдавался в ушах. Радовала, что они не стремятся растерзать её, только не давали пошевелиться.

- А вот и моя беглая жёнушка, - голос виконта был полон сарказма. - Загнанная, словно лань. И в таком виде…

Стефания обернулась и увидела его, самодовольного, с охотничьим рогом за поясом. Будто и вправду загонял зверя.

Она с вызовом вскинула голову:

- Решили растерзать меня собаками? Ваша первая жена тоже, кажется, умерла на охоте.

Это была истеричная храбрость, за которой таился первобытный страх.

Ноэль промолчал и посвистал псов. Потом подъехал вплотную к Стефании и потянулся к её руке. Виконтесса дёрнулась и попыталась укрыться за деревьями. Муж поймал её, грубо ухватил за талию, игнорируя крики и бурные протесты, и закинул поперёк седла.

До Овмена виконт не произнёс ни слова.

Они неслись бешеным галопом, будто за ним гнался сам дьявол. Стефания, связанная, с кляпом во рту, словно военный трофей, видела лишь летящие комья снега. Тело ныло от ударов о луку седла, но супругу не было до этого дела, он лишь набросил на неё плащ, чтобы не замёрзла.

Вечером Стефанию развязали, втолкнули в сарай без единого окна, дали кувшин молока и краюшку хлеба, и оставили так до утра.

К ночи следующего дня охотники оказались вблизи Овмена. Уже после полуночи, на загнанных лошадях, въехали в него по подъёмному мосту.

Спешившись, виконт перекинул Стефанию через плечо и понёс в комнаты. Она билась, словно агонизирующее существо, предчувствуя самое худшее.

Ноэль бросил её на пол в тёмной комнате. В этой части замка, одной из башен, Стефания до этого не бывала. Вытащил кляп изо рта и, ухмыляясь, сообщил, что скоро вернётся.