Букет полыни - Страница 95

Виконтесса нервно сглотнула, представив, что сделают с маркизом. Сейчас его арестуют, бросят в тюрьму и казнят по обвинению в измене. Закрыв лицо руками, сдерживая рвавшиеся с языка слова: 'Одумайтесь, милорд!', Стефания ждала.

- К порядку, милорды!

В воцарившейся тишине Его величество встал и, проигнорировав традиции и условности, спустился с тронного возвышения. Приблизившись к маркизу, он поинтересовался:

- Вы осмелились бросить вызов королю, своему сюзерену?

Стражники встали за спиной Ивара, в любую минуту готовые исполнить высочайший приказ.

Маркиз ещё выше вскинул подбородок и сложил руки на груди:

- Я всего лишь напомнил Вашему величеству об одной из его обязанностей - быть блюстителем справедливости. Бог свидетель, род Дартуа выполнил все обязательства перед вами, признал вашу победу и право сбирать деньги с наших владений, но наша свобода и доброе имя не перешли к вам, милорд.

Члены Совета благородных переглянулись, делая ставки, когда заносчивого маркиза укоротят на голову.

Нахмурившись, король кивнул - и стража взяла маркиза под руки.

- Печально видеть трусость перед словом монарха, доказавшего храбрость в бою, - безмолвствовавший до той поры герцог встрепенулся, загремев цепями. - Что ж, казните его, милорд, заработав себе место в аду. Но ад иногда настигает человека на земле.

Это прозвучало не как укор - как угроза. Голос звенел сталью, будто Лагиш не был пленником, будто именно герцог помазанник божий, в чьей власти миловать и карать. Он возымел действие даже на солдат, замерших, как вкопанные.

- Признак вашего постыдного страха, - Лагиш поднял руки, демонстрируя кандалы. - Я считал вас львом, но людям свойственно ошибаться. Мой сын молод и горяч, вам следовало бы принимать в расчёт его возраст, но, очевидно, он задел вас за живое.

Герцог обернулся к дворянам, обвёл их пристальным взглядом:

- Значит, таковы лучшие люди победителей. Вы представлялись мне иначе. Или это не вы сражались с лагишцами на нашей земле? Но мой народ не признает власть зайцев и лис, сколько крови вы бы ни пролили. Я предупреждаю вас, милорды.

- Знаю, - он усмехнулся, - многие из вас желают мне смерти. Наживать врагов легко - приобретать друзей куда сложнее. Их не покупают ни золотом, ни страхом.

- Вы спрашивали о вассальной клятве, милорд, - Лагиш вновь смотрел на короля, открыто, с чувством собственного достоинства. Так же, как сын, двинулся на острия мечей, будто их и не существовало. Опасаясь убить высокопоставленного узника, солдаты вынуждены были попятиться. - Так вот, мой ответ: нет. Я могу принести любую другую клятву, но не склоню колени перед Вашим величеством. Достаточно того, что мой наследник признал вашу власть. Однако, мне неизвестно, при каких обстоятельствах он принял решение.

- В обмен на твою свободу, отец, - скрипнул зубами Ивар, вырвавшись из рук стражников.

- Значит, тебя обманули, - усмехнулся герцог. - А раз так, я освобождаю тебя от слова. Впрочем, оно и так не имело силы без моего согласия.

Ропот прокатился по рядам, несколько раз пришлось призывать к тишине.

Побагровевший король в упор смотрел на поверженного врага, который и не думал проигрывать. Истинный Дартуа - непокорный, гордый, смелый, властный. Сейчас, глядя на него, монарх понял, какую ошибку совершил, польстившись портами Лагиша. Сколько сил и людских жизней придётся положить, чтобы сломить жителей герцогства. Он искал и не находил человека, который укротил бы их бурный нрав.

Король сомневался, медлил с решением, а потом неожиданно приказал освободить маркиза из-под стражи. Помедлив, велел снять с герцога кандалы.

Освободившись, Лагиш растёр запястья, неспешно проверил, гнуться ли суставы - будто его не судили, а вокруг сидели его друзья.

- Отчего же клятва вашего сына незаконна? - не выдержав, поинтересовался король.

- Ивар Дартуа не только мой подданный, но и мой сын, один из членов семьи Дартуа, связанный с ней общими клятвами и обязательствами. Глава рода я, и именно я приношу вассальные клятвы от имени всей семьи. Остальные Дартуа обязаны подчиняться - таков закон герцогства Лагиш.

Король метнул вопрошающий взгляд на хранителя печати: тот, сожалея, развёл руками.

- Его светлость герцог Лагиш говорит сущую правду, - подтвердил граф Амати, старательно, чтобы на него, как печального вестника, не обрушился гнев монарха, подбирая слова. - В Лагише подобные вопросы решает глава рода. Увы, маркиз Ивар Лагиш не может стать вашим подданным, пока им не станет его отец.

Монарх скривился, а потом неожиданно захлопал в ладоши:

- Браво, милорды, вы провели меня. Ивар, вас воистину нельзя обвинить в измене, но, - голос его посерьёзнел, - вы не учли одного: земли герцогства принадлежат мне.

- Мы не оспариваем ваши права на них, - прежним ровным низким голосом, так странно действовавшим на Стефанию, ответил герцог, - мы говорим о чести. Ваше величество владеет городами и деревнями, но не может покуситься на сердца.

Король усмехнулся и вернулся к трону. В волнении постукивая пальцами по подлокотнику, он пару минут безмолвствовал, затем сел и попросил Лагиша приблизиться.

Все ожидали, что герцог поклониться - этого не произошло, спина Лагиша осталась прямой. Его сын, словно тень, маячил за спиной.

Стефания решилась открыть глаза и с трепетом наблюдала за каждым шагом герцога, посмевшего перечить королю.

- Я требую принесения клятвы верности, милорд. Именем божьим, поклянитесь, что не станете злоумышлять против меня и призывать к неповиновению. Подобное обещание вы в состоянии дать?