Букет полыни - Страница 74

Король во время аудиенции назвал Ивара маркизом Дартуа и подарил перстень за верность семье и долгу - добрый знак. Придворные, эти прирождённые лжецы, сразу повернулись к нему лицом, перестали шарахаться, как от чумного, попытались навязаться в друзья. Они чуют дуновение воздуха, ищут выгоды. Но пока выгоду извлёк Ивар - изрядно поиздержавшись, занял денег на лошадей, одежду, житьё.

Спутники его были лагишскими дворянами - вассалами герцога, помогавшими вызволять своего сюзерена.

В Атвер его действительно привели дела: он должен был забрать письмо настоятеля одного из монастырей. Оно содержало поддержку святых отцов полного оправдания герцога Эжена Дартуа-Лагиша при условии принятия им власти короля. Ивару стоило большого труда убедить духовенство выступить на своей стороне. И не малых денег, которые в качестве пожертвований перешли в карман слуг божьих.

Заветное письмо грело грудь, маркиз спешным порядком летел обратно в столицу, загоняя лошадей, - и тут услышал крики о помощи.

Всего этого Стефания не знала, да и не желала знать. Сейчас её куда больше интересовало место у очага, тёплая еда и возможность хоть одну ночь выспаться спокойно. Её пугала угроза со стороны Сигмурта Сибелга: тот наверняка знал о побеге невестки и наверняка предпринял меры по поиску опасной свидетельницы. В отличие от Ноэля, он не станет травить собаками, не поднимет шума.

Неизвестность, шаткость положения, ожидание встречи с деверем сводило с ума, изводило нервы. Стефания опасалась, что тот поджидает её на границе земли Атвер или вовсе встретит в столице, чтобы, укоряя, под видом заботы сопроводить обратно в Овмен. Но она твёрдо решила: никогда туда не вернётся.

Маркиз без лишних слов предложил сопроводить виконтессу, куда она пожелает. Узнав, что пути их совпадают, обрадовался.

Теперь он позволил себе лучше рассмотреть её и нашёл, что Стефания несказанно хороша. Она и раньше вспоминалась ему, а теперь и вовсе показалась несравненной. Казалось бы, ничего не изменилось - а маркиз уже готов задержаться, не лететь во весь опор.

Наверное, всё дело в том, что теперь виконтесса была свободна, и он позволил себе воспринимать её иначе. Но ведь Стефания приглянулась ему с первого взгляда.

Ивар не мог не чувствовать, что она привечает его, доверяет - это тоже привлекало. Как возможность увидеть, узнать, какие у неё волосы, глаза, руки вблизи, а не из-за спины вездесущего супруга.

'Дева в беде! - мысленно усмехнулся маркиз. - Но как чертовски приятно быть её рыцарем!'.

Ивар отдал Стефании свою лошадь и с удовольствием придерживал её за талию, страхуя от падения. Дамского седла, разумеется, в отряде не нашлось, а мужское было неудобно и ненадёжно для виконтессы. Разумеется, маркиз мог посадить Стефанию впереди себя, но до ближайшего постоялого двора путь не близкий, она набила бы синяков о луку седла. Вот и пришлось одному из его спутников потесниться и тащиться позади, с товарищем за спиной.

Лошади маркиза и виконтессы ехали бок о бок, их ноги касались друг друга, а пальцы Ивара грели теплом. Стефания не возражала, хоть и смущалась: незнакомый мужчина, как-никак, на глазах у всех. Но маркиз никаких вольностей не позволял, и виконтесса убедила себя, что это всего лишь проявление вежливости.

Но, в то же время, что-то в ней замирало, когда верх его сапога касался её платья. Стефания не могла поручиться, что не краснеет, как девочка. И что она ждёт нового прикосновения.

Украдкой взглянула на маркиза и тут же потупила взор: он тоже смотрел на неё.

Понимая, что долго так продолжаться не может, что стеснение будет только нарастать, виконтесса поспешила завести светский разговор. Коротко, сухо поведала о своей жизни после их расставания, упустив историю со страшной комнатой, озвучила официальную причину смерти супруга. Судя по взгляду маркиза, он не поверил. Но и не скрыл своей радости. Значит, союзник, а не враг - сердце не обмануло.

В свою очередь Ивар объяснил причину возвращения в Атвер и обещал, что на этот раз в целости и сохранности доставит прекрасную спутницу в столицу.

- Вы скрываетесь от деверя?

Стефания вздрогнула. Как он догадался? Но отрицать не стала:

- Хочу порвать все нити с родом Сибелгом. Здесь я узница.

- Вам будет тяжело, - покачал головой маркиз. - Одной, без поддержки семьи, связей, денег…

- Я еду к сестре. А то, что тяжело… Выбор - нелёгкий труд, не так ли, Ваше сиятельство? Зато винить отныне во всём я буду только себя.

- Всё равно тяжело. Вас так просто не отпустят.

Стефания это знала, но собиралась бороться. Она понимала, что осталась без денег, без содержания, что в Грассе её не ждут, более того, осудят. Но виконтесса не желала вновь оказаться во власти отца, быть выданной замуж вторично за того, кого он пожелает. Долг семье она отдала, теперь же хотела глотнуть хотя бы немного счастья.

Вторичное замужество неизбежно, да Стефания и не противилась. Семья и дети - для этого бог и создал женщину, но на этот раз она слепо не доверится чужой воле. Безусловно, брак должен принести выгоду роду, по крайней мере, не опозорить, но на семейном совете у неё есть право голоса, она не девчонка, а женщина. И не младшая леди Эверин, а вдовствующая виконтесса Сибелг.

Стефания усмехнулась: а ведь теперь она выше отца. Только прав никаких, только имя.

Виконтесса надеялась, что спустя время, когда всё утихнет, а Сигмурт женится, войдёт во все права, он согласится выделить скромную сумму, а то и пенсию. Но умом она понимала, что любое написанное ему письмо обернётся против неё. Лучше сидеть и не высовываться. А дела пусть ведёт Хлоя.